- Дед, а дед!..
Тимофей Семёнович оторвался от газеты. За стол напротив уселся его младший внук Никита.
- Серьёзный разговор предстоит? - спросил пенсионер, аккуратно складывая газету.
- Да, очень серьёзный. Дед, скажи, я уже взрослый?
- Да, вполне взрослый, тебе же уже четырнадцать лет.
- Пятнадцатый год скоро. Через четыре месяца. В мои годы в гражданскую войну Гайдар командовал кавалерийским полком и в Великую Отечественную, ребята моих лет уже имели награды. Значит, это возраст не детский, значит, я вырос уже?
- Да, возраст у тебя не детский, да ты и выглядишь постарше своих лет и умом, и фигурой. Так, что согласен, вырос ты. Говори, к чему клонишь-то, Никита? - Тимофей Семенович прищурился на внука, который пристально смотрел в его глаза. - Взгляд не пуля, дырку не просверлит. Говори, чего надумал?
- Сколько себя помню.. -Никита отвел взгляд. - Я ещё маленьким часто просил тебя рассказать о твоих наградах и о той войне, в Афганистане. И ты всегда отнекивался, мол, мал ещё, вот вырастишь, поговорим. Вот я и вырос. Сам это подтвердил. Поговорим?
Тимофей Семёнович молчал, не отводя глаз от внука. Он был его особой гордостью. Очень похож на деда: высокий, фигура крепкая, сложенная не по годам. Никита с детства был серьёзным, вдумчивым, рассудительный ребёнком. И, правда, вырос парень. Как мгновение годы пролетели!
- Никит, мне рассказывать о войне непросто. Это не анекдоты за столом или истории о рыбалке и охоте, там смешных моментов не было. Там кровь, боль от утраты своих друзей, и вечный укор себе, что живой остался, а они полегли там, в Афгане.
Тимофей Семенович замолчал. Никита не проронил ни слова. Оба сидели молча, каждый думал о своём.
- Дед, я ведь всё понимаю, но я должен знать о тебе больше. У тебя три ордена и девять медалей. Прочитал значение каждой награды, но как они тебе достались, не знаю. Дед, у нас в классе...
Его перебил Семёнович: - Рассказчик из меня никакой, так что спрашивай, если чего не поймешь по, ходу разговора - он сложил свои очки в футляр и, покрутив его в руках, положил на газету.
- Расскажу тебе про Мифодия. Последний мой год мы служили вместе. Орден Красной Звезды и три медали; эти награды как раз за этот последний год - дед нервно подёргал усы и потер нос.
- Мифодий!? Интересное имя, древнее, очень древнее - Никита удобно расположился за столом. Лицо его выражало полное внимание.
- Мифодий, это не имя, это был такой позывной - обьяснил дед.
- Твой позывной?
- Нет, не мой. Мой был «Поток». Ну, слушай, короче.. Возвращаюсь я в очередной раз в своё боевое подразделение после небольшого ранения. Пуля плечо царапнула немного, но случилось заражение, вот и загремел на койку к белым колпакам. В расположение своей роты прибыл днём. Иду, значит, к ротному, доложиться о прибытии. Тут меня его посыльный перехватывает и говорит, что, мол, прибыл какой-то штатский, и они вместе с ротным ждут меня не в штабе, а на наблюдательном посту. Команду принял, бегу к наблюдательному, а сам думаю себе: "Вот, значит, операция нам готовится, только жаль, что из всей моей группы нас в живых трое осталось: я - гвардии старшина и командир отделения, гвардии рядовой Хасанов и гвардии старший сержант Бобров", - мои бойцы, правда, один по ранению ещё в госпитале находился.
Минута ходу, и я прибыл на место. Захожу, руку под козырёк, рапортую всё по уставу. Ротный меня обнял и говорит значит:
-Знакомься, старшина, гость у нас из контрразведки, - ко мне подошёл человек в штатском, протянул руку и представился. Познакомились. По голосу и по рукопожатию понял: мужик он боевой, стреляный. Сразу к делу перешёл. Сказал, что в курсе, о том, что нас в строю только двое. Группу пополнять не будут, а для нас особое задание: прикрепляют, значит, к специалисту одному. Вот в его распоряжение мы и поступим. А какие там задачи, наш новый командир нам сам и объяснит. Больно на душе стало, что группы больше не будет; прямо, ножом по сердцу, но начальству виднее. А контрразведка продолжает: - Знакомьтесь, гвардии старшина, вот ваш командир.
Как из неоткуда, передо мной тень ожила. Смотрю и скулы задёргались от обиды. Девка же! Лычки связиста, в звании капитана, волосы - темный каштан, глаза голубые, росту среднего и худа, как дочь Кащея Бессмертного. Она ручонку протянула и сама представилась: - Смирнова Катерина, снайпер, позывной «Мифодий».
-Вот, думаю: «За что мне такое? С моим-то опытом теперь за юбкой по горам лазить, девку охранять».
Ротный по моему лицу всё без слов понял, подошёл и тихо сказал: «Тимофей, ты пойми, я этого спеца только тебе доверить могу, ты уж не подведи». И громко скомандовал нам обоим: «Приступить к выполнению задания».

Уже через недельку своё мнение о нашем командире я изменил полностью. Главная наша задача; моя и сержанта, это девчонку - капитана охранять, чтобы не дай божечки волосик с неё лишний упадёт. А девка оказалась - огонь! Вроде с виду так себе, но сильная, выносливая и, главное, умная, а как снайпер, так вообще от Бога. Ещё могла она мужским голосом говорить. Себя я уже опытным разведчиком считал. Много операций на счету и умений много. Но наш капитан нас ещё большему научил, особенно приёмам маскировки. Снайпер много чего на поле боя решить может: и огневые точки уничтожить, и душманам атаки сорвать, а главное, их снайперов убрать перед нашей атакой или в походе колону прикрывать с боков.

Полетели дни. Мы такие вещи творили, так врага на своём участке прижарили, что уже через два месяца моджахеды за нас мертвых давали сто тысяч американских рублей, а за живых пятьсот. А руководил всеми бандитами в этом районе наиб ас-султан (наместник эмира) Мехаммед-хан и его старший сын Джафар. Жестокие они были, хоть и умные, чего-чего не отнять у обоих. Именно им и их людям и доставалось от действий нашей группы.

От разведки мы знали, что от пуль «Мифодия» полегло много его родственников и боевых друзей. Они нас сильно ненавидели, так и называли «шурави Мефи» и даже не догадывались, что снайпер - девушка, так как она всегда на позывной по рации мужским голосом отвечала.
Её удача любила сильно, можно сказать в рубашке родилась, и нас под своё крыло взяла. Мы уже и привыкли к тому, что смерть нас стороной обходит, почувствовали себя заговоренными - бессмертными вроде, да видно зря радовались.
Последнее задание было сложным, как прочем и все до этого. Командование батальона получило точную информацию о секретной военной базе, где агенты из английской МИ-6 готовили боевиков. Давно наши искали эту базу. В одном небольшом ущелье она была спрятана: с воздуха не заметно; облака и туманы, с земли-горы, короче, знать точно нужно. Молодца наша разведка, добыли таки все данные.
На уничтожение базы шла спецгруппа в количестве пятнадцать бойцов. Мы с «Мифодием» должны были обеспечивать их прикрытие по движение и отход после выполнения задания. Отряд продвигался по дну ущелья, а мы перемещались сверху по их горной кромке.
Нашли объект. Утро. Дождались, когда ветер сметёт туман, и вперёд… Сработали чисто: скрытые высотные точки с пулемётами, охрану по периметру, командиров и инструкторов «Мифодий» отщёлкала всех до единого. Группа огнём на бегу уничтожила боевиков и всех, успевших взять оружие. Радисты навели на цель вертушки. Вскоре там камня на камне не осталось. Потерь с нашей стороны нет, а у врага более четырёхсот боевиков плюс бронетехника в скрытых ангарах, плюс все здания складов с боезапасами, плюс учебные корпуса и казармы.
Спецы ушли без потерь, а нас накрыли миномёты. Я после второй мины потерял сознание. Контузило взрывной волной..

В себя пришёл в довольно просторном дувале. Руки и ноги затекли от связанных ремней. Удалость сесть спиной к глиняной стене. Огляделся. Рядом справа лежит «Мифодий» без сознания, всё лицо в крови, слева сержант Бобров, вроде целый. С наружи слышался приглушённый разговор. Говорили на диалекте пушту. Понял, что охрана, наверно три человека. Потихоньку оклемались и капитан с сержантом.
В такой ситуации главная задача, чтобы, захватившие нас бандиты не знали, что среди нас есть снайпер - убьют сразу. По легенде она связист-санитар, мы - войскова разведка. Придвинулся к уху «Мифодия» и хотел обшептать с ней этот вопрос. Она заговорила первая и сообщила, что видела, как нам сделали уколы, поэтому мы так долго были без сознания, и что слышала английскую речь, вероятно, на допросе будут военные из спецслужб. Ничего хорошего нам не светит, в лучшем случае просто расстреляют, а о худшем думать не нужно. И еще попросила, чтобы мы вели себя, как сильно контуженные с нарушением слуха. В разговор не вмешиваться, говорить будет только она сама - это приказ.
Через час в дувал вошёл человек в штатском., не плохо говорил по-русски. Сообщил, что он врач, а также переводчик, и будет участвовать при допросе. Принесли низкие табуретки и два кресла. Вскоре прибыли главные участники - худощавый европеец в военной форме без знаков различия и ещё двое: один седовласый афганец и с ним второй помоложе. Оба в традиционных костюмах пуштунов: шаровары на вздёржке, длинные рубахи, безрукавки, на голове у старшего тюбетейка, а у младшего паколь или, как мы их называли, «душманка», или «блин» - из-за характерной формы в виде блина. Последними зашли ещё два охранника. Все были с оружием, а у сидящих афганцев еще и кривые кинжалы на поясах.
Европеец начал говорить первым. Он сказал, что у них есть ряд вопросов к нам всем и к каждому, в частности, и что нам желательно на них ответить искренно.
- Ваше молчание не желательно, поскольку это только потеря времени. Пытать нас они не собираются, ибо у них есть новое средство допроса; укол «сыворотка правды». Укол болезненный, выживаемость у получивших его пятьдесят процентов, поэтому он предлагает обойтись без этих процедур.
Смотрю на каменные лица сержанта и капитана: страха нет, в глазах только выражение брезгливости. Понял, что будем молчать до упора.
И вдруг она заговорила. Голос у нее был спокойный и пренебрежительный. Сказала, что нас нужно развязать, иначе ей неприятно говорить с сидящими напротив трусами. Это же самое она повторила на их языке. Я ещё удивился: «Вот тебе на., и язык их знает! »
Молодой схватился за кинжал, но его остановил оклик старшего. Её развязали, но нас нет. Опять стал говорить европеец, но наша Катя его грубо прервала уставившись взглядом в афганцев.
- Я узнала тебя, Меххаммед, а рядом с тобой, скорее всего, сын твой. Его Джафар зовут.. А, я, тот самый «Мифодий» - снайпер. Я та, от пуль которой погибло много твоих бандитов, в этом списке и родственники твои есть, да и ты два раза попадался мне в прицел, но повезло тебе.
У меня сердце замерло от её слов. Про себя думаю: «Капитан, ну зачем., зачем ты так?..»
Переводчик молчал, только ошарашенно водил глазами. Не дожидаясь, когда он начнёт переводить, она сама повторила всё сказанное на пушту.
Душманы вздрогнули, лица их окаменели от услышанного.
- Я тебе не верю. Ты не «Мифодий» - сказал старший авганец на русском.
- Не веришь? Спроси Джафара… У него на левом плече есть моя метка.
- Почему ты его не убила?
- За неделю до этого он согласился на обмен пленными. И он тогда был единственным из командиров, кто принял предложение нашего командования. В обмене был и мой брат, поэтому я на один раз простила его.
Глаза Меххаммед-хана вспыхнули огнём.
- Значит, это ты, стерва, убила Бехзада, моего кровного брата!!! - он вскочил и выхватил из-за пояса пистолет. Щёлкнул передёрнутый затвор, и ствол оружия упёрся в лоб девушке.
Глаза Катеньки сверкнули, на губах появилась улыбка.
- Это такой худой и высокий с козлиной бородкой? - издевалась она.
Человек зарычал. Раздался щелчок, осечка. Он передёрнул затвор, опять осечка. Опять передёрнул затвор, патрон заклинило. Меххаммед-хан внимательно посмотрел на пистолет, потом в глаза девушки. Ни один нерв не дёрнулся на её лице, глаза были широко открыты и гордая улыбка не сходила с её лица.
- Забираем их с собой, - коротко бросил он охране, развернулся и быстро вышел из дувала.
Европеец начал зло и громко говорить и жестикулировать руками. Джафар прервал его одной фразой и также удалился. Командира нашего связали, и нас пленных, погрузив в джип, увезли в другой кишлак.
«Мифодий» потом рассказала, что иностранец требовал передать пленных ему, так как у них был договор, и им уплатили большие деньги вперед, а эта группа особенно интересует его руководство. Джафар ему ответил, что отец против, а деньги они вернут.
Нас перевезли в другое место. Я думал, что будут бить, пытать, но нет, обошлось. Поместили в сарае для овец, правда, сняли путы, дали воды и лепёшку. Сидели все молча, разговаривать не хотелось. Я всё ещё не мог понять, зачем она так сделала, всё равно же расстреляют.
Как стемнело, нас опять связали и погрузили в машину. Ехали часа два. Остановились у заброшенного селения. Оказывается, с нами ехал и Джафар. Вывели в поле. Ну, думаю: «Вот и всё, хорошо, хоть не пытали, смерть лёгкая будет».
Тут Джафар заговорил:
- Там, через три километра ваши посты. Идите по этой дороге - он указал направление кивком головы и разрезал путы.
Затем он подошёл к ней. Достал из-за пазухи свёрток, обёрнутый в зелёную материю, развернул его. Это был кинжал в серебряных ножнах с большим красным рубином на рукояти.
- Отец велел передать его с наказом тебе. Это наш родовой талисман. Ты - воин, когда в твоём роду появится другой воин, передашь кинжал ему - он поклонился, прыгнул в машину, и они уехали.
Так мы втроём потопали до своих. В конце пути сержанту стало плохо, оказывается, у него было осколочное ранение, открылась рана. Хорошо, что нас уже заметили, а тут я еще внезапно свалился, потеряв сознание.
Потом госпиталь. Там узнал, что сержант Бобров умер, один осколок добрался до сердца. С госпиталя меня списали сразу на гражданку. В свою часть я не попал и больше нашего «Мифодия» не видел. Пытался искать, наводил справки, но всё тщетно. Вот такой у меня был командир, капитан, девушка по имени Катерина, позывной «Мефодий».
Дед замолчал, уставившись в окно.

P.S.
Двадцать лет спустя.
Афганистан. Кабул. Международный аэропорт. Рейс из Парижа.
- Мадам Катрин, мадам Катрин, я здесь, я здесь!!! - выкрикивал на французском языке невысокого роста молодой человек, подпрыгивая над встречающей группой людей и активно размахивающий руками.
Его заметили. Элегантная женщина в сером брючном костюме с небольшим походным чемоданом в руках направилась к нему.
- Здравствуй, Шариф! Рада тебя видеть!
- Здравствуйте, мадам Катрин! Я волновался, ваш рейс задержали, а ещё плохо быть мужчиной невысокого роста, еле вас увидел - улыбаясь, он принял её поклажу и предложил пройти в небольшой ресторан прямо по пути их следования.
- Как наши дела? Ты договорился о встрече?.. - спросила она на ходу.
- Да, мадам, конечно. Сложно было, пришлось обратится к влиятельному человеку из правительства и он помог.
- Хорошо. Я знала, что нет таких задач, которые ты не смог бы решить.
- Благодарю вас, мадам Катрин. Вы всегда о мне хорошего мнения.
Они вошли в ресторан и заняли свободный столик. Пока молодой человек делал заказ, Катрин перелистывала свой блокнот.
- Шариф, друг мой, сейчас три часа утра, у меня обратный рейс ровно через двенадцать часов, я надеюсь успеть к самолёту.
- Я нашёл того, кто доставит нас до места и заберёт обратно, но.. - и он смущенно опустил голову. - Авто без удобств, нет кондиционера, печка не работает, это из тех машин, которые оставили русские, покидая Афганистан. Этот человек, он единственный, кто согласился нас отвезти в этот район. Остальные отказались, боятся ехать туда, там неспокойно.
- А этот бесстрашный, что ли?
- Он русский, мадам. Он из тех, кто воевал здесь и попал в плен раненым. Его выходила семья одного старейшины из горного кишлака. Остался с ними, принял ислам и женился на его дочери. Больше о нём ничего я узнать не смог.
- Ясно. Допиваем кофе и в путь. Времени мало, а тут ещё с этим рейсом так вышло, боюсь опоздаем на обратный.
Армейский УАЗик, громыхая, пылил по горным ухабам. Уже более пяти часов они были в дороге. В одном месте задержала горная река на переправе: видимо в горах прошёл дождь, и её уровень сильно поднялся. Ждали пока он спадёт, потеряли час. В машине все молчали. Водитель Алим был не разговорчив, Шариф, измученный дорогой, еле держал себя в руках. Катрин, прильнув к окну, внимательно рассматривала окружающую природу. Горы Афганистана были великолепны!
Они проехали уже несколько кишлаков и отдельных военных постов. Разрешающий документ, который показывал Шариф военным, давал право на их проезд, и их везде пропускали.

Наконец они прибыли. Машина затормозила у небольшого горного кишлака. Еще не заглох мотор, а к ней уже бежали несколько мужчин с автоматами.
- Ой.. - застучал зубами Шариф. - Это же бандиты!
- Похоже влипли, - буркнул на русском Алим.
- Не дрейфь, солдат, прорвёмся. - ответила ему по-русски мадам Катрин и стала приводить себя в порядок, покрывая платком волосы.
- Вы., вы русская?!! - удивленными глазами повернулся к ней Алим.
Она улыбнулась загадочно и вместо ответа спросила:
- Как твоё имя? Наше имя?
- Коля. Николай.
- Всё будет хорошо, Николай. Дальше я одна, - прозвучал ее командный голос. - Оба ждите меня здесь - добавила она на французском и вышла из машины навстречу бегущим.
- Я могу помочь вам как переводчик, - крикнул Николай ей вдогонку.
Она обернулась: - Спасибо, Коль. Я хорошо знаю их язык.

Большой зал с маленькими окнами на одной стене, другие стены были заполнены вековой историей этого рода: кинжалы, сабли, пищали, кремневые ружья, винтовки и прочая атрибутика воинов. Пол был устлан большим и толстым ковром, по краям зала двумя рядами на ковре сидели мужчины всех возрастов, но седовласых было больше. В больших блюдах между ними находилась еда: лепёшки, плов и отдельно баранина, нарезанная большими кусками. У стены во главе рядов сидели трое мужчин.

В широком проходе появился человек с автоматом:
- Джафар, эта женщина пришла к тебе - он пропустил вперёд себя Катрин.
Прикрывая лицо частью платка, женщина наклоном головы выразила приветствие всем присутствующим. Люди молчали.
- Кто ты? Зачем пришла? Что тебе нужно? Сегодня у нас день памяти моего отца, великого воина и командира. Женщине не место у этого стола, своим присутствием ты портишь нам этот день. Присутствующие, бормоча что-то, закивали, соглашаясь со сказанным.
Женщина, не мигая, смотрела в глаза говорившему. И тот хотел ещё что-то добавить к своим словам, но вдруг замолчал: его глаза внимательно всматривались в посетительницу.
- Джафар, я к тебе. Я - «Мифодий». Я здесь, чтобы выполнить наказ твоего отца, Меххаммед-хана.
Мёртвая тишина воцарила среди присутствующих. Не прошло и секунды, а седовласый Джафар стоял уже перед ней. Его глаза пристально всматртвались в её лицо.
- Да, ты «Мефодий», ты тот воин - он поклонился ей.
В руках Катрин появился развёрнутый зелёный лоскут ткани, с лежащим на нём кинжалом в серебряных ножнах и большим красным рубином в рукоятке.
- В моём роду больше не будет воинов. Возвращаю ваш родовой талисман, выполняя наказ твоего отца - она переложила его в руки Джафара.
Его глаза блестели от слёз и волнений. Джафар прижал кинжал к сердцу и глубоко поклонился женщине.
- Прощай, Джафар. Да хранит тебя Аллах! -и она быстро удалилась.
Они торопились успеть на свой рейс. Николай безбожно гнал свой УАЗик по грунтовке, не обращая внимание на камни и ямы.
- Коль, не гони ты так, уже точно не успеваем, только раздолбаешь свою машину. Темнеет уже, а у тебя фары тусклые - спокойно прозвучал голос Катрин.
- В этих местах, когда темнеет, становится намного опаснее, поэтому скорость снижать нельзя, - ответил водитель.
- За нами погоня. Две машины, - запричитал взволнованный Шариф.
- Успокойся. Нет, это не погоня. Думаю это Джафар выделил сопровождение: нас будут охранять и покажут более короткую дорогу.
- Вы знаете Джафар-хана? Но откуда?!! - было нескрываемое удивление в его голосе Николая.
- Так вышло. Встречались с ним раньше, воевали друг против друга. Больше вопросов не последовало.
Их догнали два черных джипа. На бортах машин арабской вязью нанесены золотой краской суры Корана. В кузове каждого станковый пулемёт и по четыре бойца. Один джип обогнал их УАЗик. Как и говорила женщина: он занял место впереди их машины, другой держался сзади.
Когда въехали в Кабул, рейс на Париж улетел минут как сорок назад. Колона с джипами увеличила скорость, разгоняя своим присутствием попутные машины. Полиция и военные никак не реагировали на действие нарушителей. Они, вроде, как даже попрятались. Видимо машины и людей Джафара тут хорошо знали.
- Они едут не в ту сторону, - испуганно засуетился Шариф. - Нам же в международный терминал, кассы там.
- Уверена, Джафар всё решил. Едем за ними, - спокойно ответила Катрин.
Проскочив ряд открытых шлагбаумов, машины, не снижая скорости, вылетели на взлётное поле. Ещё минута, и они остановились у большого пассажирского Боинга.
- Ну вот, а мы думали, что он уже улетел? А он нас ждёт. Видимо Джафар поменял расписание, и мы не опоздали - улыбнулась женщина.
Шариф с вещами быстро поднялся в салон лайнера, а Катрин задержалась с Николаем.
- Вы считаете меня предателем? - дрожащим голосом спросил он.
- Нет, Коль, не считаю. Живи спокойно, оберегай свою семью и помни о Родине. Пусть у тебя будет много радости и счастья - она обняла его на прощание. - Прощай солдат!
- Спасибо вам, большое спасибо! Аллах вас защитит и охранит! Прощайте! - его голос дрогнул. Самолёт вырулил на взлёт и пошёл на разгон.
- Смотрите, смотрите! - неугомонный Шариф, тыча пальцем в иллюминатор, тормошил за плечо Катрин, сидящую с закрытыми глазами.
Все пассажиры прилипли к своим круглым окошкам.
Параллельно движению лайнера у края крыла мчался чёрный джип. Войны в кузове стояли, подняв автоматы и стреляя из них в небо. На подножке пассажирской двери находился ещё один. Автомат он держал стволом в низ. Катрин всмотрелась в его лицо. «Джафар, молодой Джафар! Так же выглядел его отец, когда я в первый раз его увидела», -- подумала она и приложила свою раскрытую ладонь к холодному стеклу иллюминатора. Человек замети её знак и поднял оружие вверх. Красным огоньком длинной очереди он салютовал ей.
Лайнер взлетел. Шариф сообщил, что второй джип тоже двигался с другой стороны лайнера.
- Почётно вас проводили! - восхищённо добавил он.
Борт набрал высоту, и пассажирам разрешено было покидать свои места. К месту Катрин подошёл командир лайнера и представился, вскинув руку к форменной кепке.
- Извините мадам, вам конверт от Джафара - он протянул обычный почтовый конверт. Пожелав хорошего полёта, удалился.
Катрин открыла конверт. В него была вложена одна страничка белоснежной бумаги. Несколько строк на арабском были написаны рукой человека.
Суры Корана - она знала их смысл.